Глава третья

1. Наказав таким образом изобличенных фарисеев, Ирод собрал синедрион из своих друзей, обвинил жену Ферора в дерзких оскорблениях, нанесенных ею его племянницам, и объявил, что он сам чувствует себя обесчещенным ею: она-де сеет раздор и распрю между ним и его братом, по силе возможности, словом и делом, она виновна в том, что фарисеям удалось увернуться от наложенного на них денежного штрафа, и она виновница всего того, что теперь происходит. «Итак, Ферор, – сказал он, – если ты, не настаивая на моих на этот счет объяснениях, сам по личной инициативе расстанешься с этой женщиной, которая только подает повод к распрям между нами, и если теперь же решишь отпустить ее, дорожа родственным ко мне чувством, то только таким образом ты останешься мне братом, и ничто не нарушит наших отличных отношений».

Однако Ферор, правда, сильно потрясенный этими прекрасными словами, сказал, что он не считает возможным ни отказаться от родственных чувств к брату, ни же отрекаться от любви к жене своей, но охотнее бы умер, чем лишился любимой жены. Несмотря на тяжкое оскорбление, заключавшееся для царя в этих словах, Ирод, однако, пока подавил в себе гнев против Ферора, но запретил Антипатру и его матери общаться с Ферором, а также советовал удерживать от этого остальных женщин. Те обещали это, но при случае Ферор и Антипатр продолжали видеться и даже пировать вместе. В то же время поговаривали также о том, будто жена Ферора находится в близких отношениях с Антипатром, причем посредницей служит мать Антипатра.

2. Побаиваясь, однако, отца и опасаясь, как бы далее не навлечь на себя еще больше неудовольствия с его стороны, Антипатр написал своим римским друзьям, чтобы они посоветовали Ироду отправить его как можно скорее к императору. На основании этого Ирод послал Антипатра [в Рим], дав ему с собой ценнейшие подарки и завещание, в котором назначал после своей смерти Антипатра своим преемником или, в случае, если бы он умер раньше его, своего сына Ирода, который был у него от дочери первосвященника. Одновременно с Антипатром и араб Силлай приехал [в Рим]; впрочем, он не сделал ничего из того, что повелел ему Цезарь. Поэтому Антипатр стал обвинять его перед императором в тех же преступлениях, в каких обвинял его раньше Николай. Вместе с тем и Арета выступил с жалобой на Силлая, так как последний распорядился против его воли казнить многих выдающихся лиц, в том числе Соема, человека, заслуживающего во всех отношениях глубокого уважения, а также императорского слугу Фабата. Поводом к последнему обвинению, возбужденному против Силлая, послужило следующее обстоятельство: у Ирода был в качестве особенно доверенного телохранителя некий Коринфий. Силлай уговаривал его крупной суммой денег умертвить Ирода, и тот согласился. Об этом узнал Фабат от самого Силлая и сообщил о том царю. Последний велел схватить и пытать Коринфия и в конце концов добился от него полного признания. На основании оговора Коринфия он распорядился также арестовать двух других арабов; один из них был начальником племени, другой другом Силлая. Эти люди, которых царь также подверг пытке, сознались, что они явились с тем, чтобы ободрить Коринфия в его намерении и оказать ему, в случае необходимости, поддержку в деле убиения Ирода. После того как Ирод донес обо всем том Сатурнину, этот распорядился отправить их в Рим.

3. Так как Ферор не изменял любви своей к жене, то Ирод приказал ему удалиться в свою тетрархию. Ферор с удовольствием повиновался этому повелению и дал священную клятву в том, что возвратится не раньше, чем узнает о смерти Ирода. В силу этой клятвы он не повиновался царю даже тогда, когда Ирод перед смертью просил его к себе, чтобы оставить ему кое-какие распоряжения. Однако Ирод не поступил по его примеру, но сам без приглашения явился впоследствии к Ферору, когда тот заболел. Когда же Ферор умер, он торжественно перевез его тело в Иерусалим и похоронил его там, назначив продолжительный траур по нему. Это обстоятельство стало для Антипатра, несмотря на его отплытие в Рим, причиной бедствий, и Господь Бог наказал его теперь за братоубийство. Я в подробностях расскажу всю его историю, которая может служить примером того, насколько во всем главную роль играет добродетель.

Глава четвертая

1. После смерти и погребения Ферора к Ироду явились два особенно чтимых Ферором вольноотпущенника его и просили не оставлять так смерти брата, но подвергнуть расследованию его неожиданную и грустную кончину. Ирод внимательно отнесся к этим речам, которые вызвали в нем доверие, и вольноотпущенники заявили, что Ферор накануне заболевания обедал у своей жены и что он умер оттого, что был там отравлен ядом, всыпанным в дотоле неизвестное ему блюдо. Этот яд был привезен какой-то арабской женщиной и должен был якобы служить любовным зельем (откуда он носит и название свое), но на самом деле был предназначен для отравления Ферора. Как известно, все арабские женщины искусны в составлении ядов. Та же женщина, которую они теперь обвиняют, сама созналась, что была особенно дружна с одной из приятельниц Силлая. Вместе с тем они утверждали, что для покупки яда к ней отправились также теща Ферора и его свояченица, которые накануне указанного обеда и возвратились в обществе той аравитянки. Разгневанный этими сообщениями, Ирод приказал подвергнуть пытке прислужниц указанных женщин, а также нескольких свободнорожденных женщин, но вследствие их упорного молчания дело оставалось темным, пока наконец одна из рабынь, терзаемая пыткой, не сказала только того, что просит Предвечного уготовить такие же мучения Антипатровой матери, которая одна является виновницей всех их страданий. Все это раскрыло глаза Ироду, и в конце концов он с помощью пыток выведал от женщин все о пиршествах и тайных сходках, о том, что Антипатр передавал Ферору самые тайные вещи, сообщенные ему под секретом (а между тем Антипатр получил от отца подарок в сто талантов в награду за обещание ничего не сообщать Ферору), о ненависти Антипатра к отцу и о его постоянных жалобах своей матери на живучесть Ирода, тогда как к самому Антипатру уже приближается старость, так что, если он когда-либо добьется власти, последняя навряд ли порадует его; о том, что многие из его братьев и их сыновей воспитываются как будущие правители и тем самым безусловно лишают его твердой уверенности в получении власти. Уже теперь, говорил Антипатр, в случае какого-нибудь несчастья, преемником на престоле объявлен его брат, а не сын его. Вместе с тем Антипатр обвинял царя в крайней жестокости, выразившейся, между прочим, в умерщвлении сыновей. При этом он говорил, что, опасаясь подобной же участи, он сам придумал свою поездку в Рим, а Ферор по той же причине удалился в тетрархию.

2. Все это совпадало с доносами сестры царя [Саломеи] и заставляло более не сомневаться в искренности показаний женщин. В отместку за гнусность Антипатра Ирод отнял у его матери Дориды все ее драгоценности стоимостью на много талантов и изгнал ее из страны, с женщинами же Ферора он вступил опять в дружеские отношения. Особенно возбуждал гнев царя против его сына самарянин Антипатр, управляющий делами царского сына Антипатра.

Между прочим, этот самарянин сообщил под пыткой, что Антипатр приготовил яд и вручил его Ферору с советом всыпать его отцу во время его (Антипатра) отсутствия, чтобы тем менее навлечь подозрение именно на него. Этот яд привез из Египта Антифил, один из друзей Антипатра; затем яд этот был послан Ферору через Феодиона, дядю Антипатра со стороны матери; таким-то образом яд попал в руки жены Ферора, которой последний передал его на сохранение. При допросе со стороны царя та созналась во всем и, побежав якобы для того, чтобы принести яд, бросилась с крыши дома; однако она не убилась насмерть, потому что упала на ноги. Приведя ее затем в чувство, царь обещал ей и ее родным полную безопасность, если только она скажет всю правду, тогда как пригрозил ей ужаснейшими мучениями, если она вздумает скрывать что-либо. Тогда она клятвенно обещала рассказать все по правде и действительно, по мнению многих, рассказала эту правду следующим образом: «Яд был привезен из Египта Антифилом, которому дал его брат врач. Затем этот яд доставил нам Феодион, и я спрятала его, получив его от Ферора, которому вручил его для тебя Антипатр; когда же Ферор заболел и ты, прибыв к нему, отнесся к нему столь ласково, он увидел твое к нему расположение и переменил свое первоначальное намерение. Призвав меня, он сказал: „Жена, Антипатр соблазнил меня и подговорил меня к умерщвлению своего отца, моего брата, задумав адское дело и дав мне яд для совершения его. Теперь же, когда брат мой ясно доказал неизменность своих прежних чувств ко мне, а сам я собираюсь покончить все свои счеты с жизнью, я не желаю осквернять памяти своих предков, соглашаясь на братоубийство. Принеси поэтому яд и сожги его на моих глазах“.